Психологическое насилие

Конфликт в мышлении. Мышление основанное на суждении зацикливается, мыслит. процесс усложняется, добавляются новые данные, но решение не находится. Это вызывает эмоцию страха, она же злость, раздражительность и т.п. Все это варево в мыслях разрастается и может даже привести к смерти. Чтоб защитить себя происходит выброс наружу, на некий обьект, в следствии чего приходит облегчение. Но конфликт не решается и снова начинает развиваться, покуда не появится необходимость в новом сбросе. Таким образом возникает зависимость от состояния облегчения после сброса мыслительной конструкции, которую сам же и создаешь. В этом суть любого нападения.

 

@Удобный Диванчик, как разрешить конфликт в мышлении, который приводит человека к насилию?

 

Мне кажется установок может быть очень много. Реакция, может сформироваться от практически любой стрессовой ситуации. Если обобщать, то насилие к себе приводят преимущественно установки вины и самоподавления перед другими, страх решений и выбора. А в случае насилия к другим, как вы говорили выше, от слабости, соответственно от страха, что это может вскрыться, поэтому поиск жертвы и самоутверждение.

 

@Katia, т.е. человек может просто стрессануть и стать насильником? Сомневаюсь...

 

Для начала нужно осознать, что насилие проблему не решает. А потом разбираться с конфликтом, как я уже написал в сообщениях выше.

 

Стресс например мог быть каждый день эпизодически с детства, чаще всего люди выросшие в такой среде склонны к насилию. Стрессануть в смысле пережить какой-либо сильный конфликт, шок, могут в дальнейшем сформировать действия по защите самого себя. Страх, что все хотят навредить. Страх не защитить себя. Дабы ситуация не повторилась, могут быть выбраны радикальные способы, в форме насилия. Он может даже чувствовать себя жертвой, и при этом постоянно "нападать". Такая тактика. По сути это желание контроля над другими, и это чувство контроля будет успокаивать, ведь он будет думать что доминирует.

 

Как же научиться после пережитого насилия к себе со стороны других опять любить себя и любить людей? Как вернуть доверие к себе и людям?

 

Зачстую абъюзер делает вид, будто помогает другому, но это всего лишь способ втереться в доверие и добиться подчинения: абьюзер доказывает, что жертва не умеет принимать решений и делать выбор, поэтому постоянно нуждается в толковом совете (и угадайте, кто готов его дать).

 

Один из основных признаков абьюзера — игнорирование личных границ, как будто это что-то незначительное. Абъюзер зачастую убеждает жертву, что её личность и границы личности не важны. Любую манипуляцию зачастую оправдывает "любовью", а издевательство подаётся под видом "заботы".

 

Если вами пытаются манипулировать, то важно уметь ставить рамки. Говорить нет. Не рассказывать абъюзеру ничего личного. Оберегать личное пространство и открыто говорить о том, что не устраивает. Но самым лучшим вариантом будет - полностью прекратить общение по возможности или максимально свести число контактов к нулю. Можно также обратиться за помощью к близким. Хотя зачастую абъюзер стремится жертву от них изолировать.

 

Эффективный, но зачастую трудный способ противостоять абъюзеру - игнор. Пресекать любые поползновения такого человека в вашу жизнь.

 

Здоровый эгоизм тоже отличный способ зщиты.

 

Очень многие люди не понимают, что с ними происходит. Если в общении появляется ощущение, что кто-то хочет вас подавить, то следует быть бдительными. Равно как и когда в общении с определённым человеком не можешь быть сам собой.

Спойлер: типичные признаки агрессора из книги "На крючке"

1. Агрессор считает себя совершенством.Он (она) чувствует своё превосходство над другими людьми с точки зрения морали, опыта и знаний, а также зачастую — интеллекта и внешности. Он (она) никогда не делали что-то неправильно, а если ими всё-таки была допущена ошибка, то это — вина кого-то из окружающих. Если вы узнали о его (её) неверности, то это может быть объяснено тем, что вы неисправимы и безнадёжны, слишком растолстели и массой других причин.
2. Агрессор прячет свою истинную сущность за ложью о себе и других.Агрессор прячет свою истинную сущность за искажениями, ложью о себе и других, проявляясь в манипуляциях и оскорбляющем поведении. Ему (ей) необходимо фокусироваться на других, особенно на вас, чтобы сосредоточить всё своё внимание на вашей «неполноценности». Чем больше вы «опускаетесь» в том или ином качестве, тем более безупречным чувствует себя агрессор. Как будто его питает ваше несовершенство.
3. Агрессор всегда готов осудить других.Агрессор считает, что ему открыта правда о других людях, об их слабостях и отрицательных качествах. Он (она) провозглашает себя судьёй над остальными. Предметом суда становятся ваша никчёмность, неполноценность, вероломство, непорядочность, слабость, болезнь и т. п. Он (она) обладает поразительной способностью находить ваши болевые точки и слабости. Постоянно возникают всё новые обвинения в ваш адрес, и приговор выносится априори. Создаётся впечатление, что вы осуждены пожизненно, без возможности искупить свою провинность или получить «помилование». Агрессор может апеллировать к вашим прошлым «грехам», совершённым много лет назад. Но вам не просто выносят приговор: этот самопровозглашённый судья также считает себя вправе наказывать вас, используя различные формы психологического и физического насилия.
4. Агрессор следует закону джунглей.
5. Агрессор всё время атакует. Когда он (она) чувствует, что его (её) амплуа безупречного человека находится под угрозой или что его (её) потребность во власти и контроле не удовлетворяется, агрессор нападает. Это позволяет агрессору отвлечь ваше внимание от самого себя и не сдавать свои позиции. Агрессор действует по закону джунглей: нападение — лучшая защита. Убей — или будешь убит.
6. Слова агрессора обычно расходятся с его поступками. Агрессор весьма красноречив, он убедителен на словах, но обратите внимание на то, что его поступки едва ли соответствуют заявленным суждениям.
7. Агрессор нуждается в постоянной активности. Он (она) обычно скрывают внутреннюю пустоту за выбеленным фасадом, поэтому агрессор ищет активности на работе и в свободное время плохо переносит тишину и покой.
8. Агрессор презирает слабость. Агрессор хочет выглядеть сильным, деятельным человеком и поэтому нетерпим к проявлениям чувств и ранимости других людей — особенно если речь идёт о близких, даже собственных детях. В таких проявлениях он видит слабость.
9. Двуликий Янус. Вы не понимаете, как — хорошо или плохо — относится к вам агрессор? Уважает вас или ненавидит? Эти люди легко сбивают с толку, демонстрируя различные стороны своего «Я». Одна — приветливая, позитивная, добрая. Другая — та, которую обычно видят только люди из ближайшего окружения: мстительная, полная ненависти и подавляющая. Словами, взглядом, мимикой и определёнными действиями он (она) могут оскорблять окружающих. Красивые слова о заботе и любви к ближнему, как правило, остаются только словами. Эти разные «Я» агрессора могут быстро сменять друг друга. Многие наблюдавшие этот процесс говорят о том, что он напоминает щелчок выключателя: внезапно агрессор становится другим человеком. Это отражается в его взгляде — в преддверии бури глаза темнеют, от агрессора словно веет холодом.
10. Агрессор стремится к контролю над другими людьми. Агрессор хочет обладать властью над другими людьми, особенно над теми, с кем он вместе живёт или работает. Ваша воля, мнение или потребности подавляются. На работе агрессор предпочитает иметь дело с соглашателями. В частной жизни требует от окружающих послушания и подлаживания под свои вкусы и представления. Стремление агрессора контролировать и подчинять не ослабевает даже после развода или разрыва отношений или по мере взросления детей.
11. Агрессор требует к себе повышенного внимания. Агрессор всё время находится в зависимости от внимания со стороны других людей. Если он не добивается внимания по-хорошему, то использует негативные методы воздействия. Такие люди могут затеять ссору или начать активно протестовать, если столкнутся с противодействием своей воле, или же просто от скуки.
12. Агрессор отличается эмоциональной незрелостью. Зачастую эмоциональные реакции агрессора напоминают реакции маленького ребёнка, он зависим, эгоистичен, требователен и редко принимает во внимание потребности окружающих. Поступки агрессора импульсивны. Возникшая потребность должна быть удовлетворена незамедлительно, а не через час, день или неделю. Он (она) не понимает, какими могут быть последствия его (её) действий. Какая-то мелочь может спровоцировать внезапный приступ бешенства агрессора, он (она) может неадекватно отреагировать или подвергнуть вас наказанию, несопоставимому с совершённым вами «проступком».
13. Агрессор лишён эмпатии. Агрессор глух к чувствам других людей. Он (она) не раскаивается, ранив и обидев другого человека. Агрессор способен отругать вас, а минутой позже вести себя как ни в чём не бывало. При этом он (она) может упрекать, критиковать вас за определённые реакции, обвиняя в том, что вы якобы «пережёвываете» то, что давно пора забыть.
14. Агрессор играет роль мученика. Агрессор легко входит в амплуа жертвы или мученика — таким образом единолично закрепляя за собой право на страдание. Если агрессор видит, что вам плохо, ему или ей всегда будет ещё хуже. Страдания агрессора имеют первостепенное значение. Очень часто агрессоры манипулируют своими близкими, навязывая им чувство вины. Таким образом они контролируют людей и получают над ними власть. Агрессоры могут вести себя «самоотверженно», утверждая, что больше всего на свете пекутся о своих близких. В дальнейшем это может быть использовано как оружие против них. Например, когда престарелая мать говорит взрослому сыну или дочери: «И это благодарность за всё, что я для тебя сделала!» Агрессоры всегда «становятся жертвой» дурных наклонностей, недостаточной нравственности или слабости других людей. Этим же они объясняют собственные ошибки. Роль жертвы разыгрывается просто блестяще, кажется, что агрессор искренне верит в её подлинность
15. Агрессор говорит неправду. Агрессоры достаточно вольно обращаются с фактами. Они могут спокойно говорить неправду даже в случае, когда их ложь можно легко опровергнуть. Зачастую они что-то выдумывают, чтобы оправдать какой-то свой поступок, лгут или утаивают правду с целью представить себя в лучшем свете.

Норвежские авторы — журналистка Ауд Далсегг и юристка Ингер Вессе

 

История из жизни:

Спойлер: Екатерина Макарова о том, как она ушла от абьюзера

РАССКАЗЫВАЯ ОБ ОТНОШЕНИЯХ ТАКОГО ТОЛКА, СЛОЖНО НЕ СКАТИТЬСЯ В ОБВИНЕНИЯ и не удариться в пафос. Не уверена, что получится и у меня. Говорить об этом тяжело ещё и потому, что эта история касается моего близкого человека. Тем не менее я убеждена, что мой опыт должен быть записан. Хотя бы потому, что из десятка прочитанных мною статей по теме только одна была посвящена описанию жертвы. Больше полугода назад в секретной психологической группе я задала вопрос: «Как уйти от абьюзера?» — и не смогла получить ни одного внятного ответа, кроме как: «Бегите не оглядываясь и прекращайте любое взаимодействие». На практике это реализовать не так просто, особенно когда человек успел стать тебе родным и у вас с ним общие дети.

До начала этого года слова «абьюзер» не было в моём лексиконе, я не знала ничего о созависимых отношениях и не разбиралась в тонкостях нарциссических расстройств. О том, что рядом со мной эталонный абьюзер и по совместительству перверзный нарцисс (Перверзный нарциссизм — это крайняя форма нарциссизма: человек абсолютно лишается возможности видеть причины проблем и неудач в своих действиях и переносит вину на обстоятельства и других людей. Он паразитирует на привязанности и совестливости окружающих, и становится агрессором в отношениях — физическим или эмоциональным —Прим. ред.), я догадалась только за полгода до финальной развязки. Больше всего процесс осознания напоминал детектив, когда из набора разрозненных фактов складывается цельная картина.

Я терпеливый человек и поэтому происходящее долгое время считала чем угодно, только не абьюзом: наказанием за прошлые «грехи», испытанием на прочность, смирением, служением великой любви и так далее. Не хочу вдаваться в подробности наших отношений — скажу только, что развитие событий с подозрительной точностью описано сценаристами фильма «Мой король» о нарциссе 80-го уровня с Венсаном Касселем в главной роли. Жаль, что он вышел только в 2016 году — я могла бы «отстреляться» раньше.

В начале нашего романа только ленивый доброжелатель не сравнил моего избранника с Синей Бородой. Но разве доброжелателям кто-нибудь верит? Даже когда плеяда юных незнакомых девушек начала строчить мне сочувствующие письма, я посмеивалась над ними с тридцатидвухлетней высоты. Наши отношения в тот период были припудрены таким слоем сарказма, что, подозреваю, даже самый зоркий психотерапевт не разглядел бы за ним отчаяния и обиды.

Бессознательное меж тем отчаянно отправляло мне тревожные сигналы в виде кошмаров, а тело вовсю намекало на проблему психосоматическими расстройствами. Я упорно не замечала гадких снов, участившихся головных болей и странных ощущений внизу живота, а общую подавленность списывала на послеродовую депрессию и профессиональную нереализованность. Единственное, что смущало, это «почерневшее» лицо: черты заострились, а во взгляде появилась вечная напряжённость. Товарищ, с которым мы не виделись три года и встретились в позапрошлом декабре, спросил: «Что с тобой случилось? Ты выглядишь проигравшей битву. С кем ты сражаешься?»

На статью о перверзной агрессии я наткнулась случайно в ленте фейсбука. Терминология там довольно странная и общее настроение слишком агрессивное, но описанная ситуация до пугающих подробностей повторяла нашу модель общения. Тогда я впервые задумалась, что всё происходящее со мной укладывается в определённый паттерн. Тут были и двойные стандарты: мне не позволялась и десятая часть того, что делал мой спутник, просто потому что я мать, и ребёнок — целиком моя ответственность, моё время и моё личное пространство. Например, на просьбу посидеть с ребёнком, чтобы я могла поработать, чаще всего звучал ответ: «Не хочу». Три года у меня не получалось построить планы на выходные, потому что в любой момент я могла услышать: «Я передумал». Из планов на выходные получаются планы на жизнь, которых у меня, в общем, тоже скоро не стало.

Я превратилась в жену, чьей единственной задачей было не бесить мужа и предупреждать его вспышки гнева. Хитрость в том, что это невозможно: если ты навела идеальный порядок в доме, обязательно услышишь, что ты плохая мать, а если слишком увлечена ребёнком, тебе намекнут, что ты упустила карьерные возможности. Акцент всегда был на том, что я чего-то не сделала, любые старания игнорировались. В какой-то момент ко всем своим действиям я стала мысленно добавлять приставку «недо-» и почти поверила в то, что я несуразная по всем фронтам. Какие-то проблески самоуважения я чувствовала только тогда, когда мне удавалось быть полезной своему мужу. На собственные желания и стремления у меня попросту не осталось ресурса, а материнство на этом фоне вообще превратилось в пытку. При этом чувства вины у моего спутника не наблюдалось.

Поначалу я ликовала: мне удалось вывести своего мужчину на чистую воду и уяснить, что его влияние на меня — это не следствие каких-то особых гипнотических способностей, а совершенно чёткий набор повторяющихся действий. Все последующие ссоры, обманы и манипуляции с той поры выглядели запрограммированными. Я раскусывала их в два счёта, над чем мы потом вместе смеялись. Причём этот извращённый паттерн был намного сильнее самого человека. Это были бессознательные схемы, которые с некоторой долей педантизма применялись к каждой женщине Синей Бороды. Тогда мне впервые стало по-настоящему скучно — мне совсем не хотелось быть героиней повторяющегося сценария. И грустно — оттого, что я перестала понимать, есть ли за этими действиями хоть сколько-нибудь любви. Я поняла, что больше не чувствую в себе сил продолжать отношения на таких условиях.

Мы обратились к психотерапевту. Нужно отдать должное моему абьюзеру: он тоже хотел изменить ситуацию (за желание измениться я многое готова была ему простить) и согласился на взгляд со стороны. На первом же сеансе прозвучали слова «пассивная агрессия» — они объяснили моё желание маскировать проблемы иронией, когда на деле мне больше всего хотелось обидчика как-нибудь покалечить. Надо сказать, ирония постепенно начала мне отказывать, и со мной всё чаще случались нервные срывы, какие раньше бывали раз в десять лет.

На вторую сессию после очередного такого срыва я пришла уже одна. За пару месяцев психотерапевт помогла сделать ещё два открытия, которые и стали последними частями моего детективного пазла. Первое: у человека рядом со мной отсутствует эмпатия. Все ситуации, которым я когда-то не могла найти объяснения, вдруг прояснились. Мысль про отсутствие эмпатии подкосила мою и без того нестройную картину мира: а как же быть с тем, что мы понимали друг друга с полувзгляда? А почему мы одинаково воспринимаем фильмы? И почему так хорошо считываем человеческие эмоции? Позже выяснилось, что перверзные нарциссы не испытывают эмоций в общепринятом смысле, зато прекрасно их имитируют.

После этого открытия «подсказки» стали сыпаться на меня со всех сторон. В начале весны я зачем-то дважды пересмотрела фильм Мела Гибсона «Апокалипто». Там есть один духоподъёмный момент: главный герой перестаёт бежать от погони, когда чувствует наконец свою территорию, и кричит преследователям: «Я — Лапа Ягуара. Это мой лес. И я не боюсь». Я смотрела эту сцену до тех пор, пока не выучила на языке индейцев эти слова, и, обливаясь слезами, поставила их себе на юзерпик. Тогда я не особенно понимала, чего именно я не собираюсь бояться и где начинается мой лес.

Мне вновь помогла психотерапевт. Я жаловалась ей на то, что в последнее время совсем ничего не могу придумать, что мой творческий поток давно иссяк. Она сказала примерно так: «Есть любовь, и есть страх — чем больше страха, тем меньше любви. Творчество рождается из любви. А ты последние три года живёшь в страхе. Творчеству просто неоткуда взяться». То, что я долгое время принимала за экзистенциальную тоску, оказалось страхом. Мне до сих пор сложно объяснить его природу: никто не грозил мне физическим уничтожением, но я чувствовала, что если эти отношения продолжатся, я просто закончусь.

Впервые за три года мне стало себя жалко. Больше не хотелось держать лицо — и я позволила себе испытывать любую эмоцию и проживать её до конца. Например, научилась по-настоящему гневаться. А в самых неуместных ситуациях хотелось признаваться в чувствах — и я признавалась, надеясь таким образом как-то заколдовать уходящую любовь. Если мне было больно, я говорила об этом и плакала, перестав наконец иронизировать над тревожащей меня ситуацией. Я перестала врать, но у меня по-прежнему не было сил и смелости всё это закончить.

Моя терапевт привела метафору из русских сказок, которая довольно точно описывала моё тогдашнее состояние: воину, изрубленному на куски, сначала приносят мёртвую воду, чтобы срастись, и только потом живую. Лучше всего я срастаюсь на острове Бали — от одной поездки на мотобайке вдоль убудских рисовых полей я почти физически ощущаю, как затягиваются мои душевные раны. В мае я уехала туда с ребёнком отмечать его трёхлетие. Бали стал моей мёртвой водой: я собирала себя по кусочкам, чтобы у меня были силы выползти наконец с поля битвы. Через неделю после приезда домой я собрала вещи и переехала.

Первые три месяца после ухода мне казалось, что я пошутила. Никогда в жизни я не уходила от человека, которого продолжала то ли любить, то ли бояться. И хотя была эйфория от того, что всё наконец закончилось, ощущения были странные. Я правда чувствовала себя воином, который выиграл какую-то бессмысленную битву и абсолютно не понимал, что теперь делать дальше. Страх постепенно выветрился. Вместе с этим стал меняться и мой ребёнок: мальчик, который раньше плакал от порывов ветра, теперь отчаянно боролся за лопатки и машинки.

Я не тороплюсь забыть всё, что со мной произошло. Я решила грустить до тех пор, пока мне грустится, плакать сколько угодно много, признаваться в любви до тех пор, пока она не закончится. Сейчас на место всех мощных чувств пришла печаль, больше похожая на траур. Мне не хочется отвлекаться от этого чувства, не хочется заводить любовников, не хочется напиться или танцевать до изнеможения — я знаю, что нужно отгрустить.

Мы общаемся до сих пор, хотя бы потому, что у нас общий ребёнок. Наша переписка снова полна иронии, а вся ситуация ласково зовется «абьюзерской каруселькой», с которой я «ловко соскочила». Недавно мой абьюзер сам прислал ссылку на статью о перверзных нарциссах с комментарием: «Джекпот!» Это последнее и самое точное, что я прочитала по теме, и я надеюсь этим материалом для себя её уже закрыть.

Наблюдать, как родной тебе человек сознательно выбирает быть плохим, жутко. Видеть, как работает механизм саморазрушения, и быть в него втянутой — жутко. Знать, что ты не в силах на это повлиять, — самое страшное. Видеть, как человек снова запускает тот же самый механизм с другими девушками, просто грустно. Не знаю, какой волей нужно обладать, чтобы разорвать этот паттерн. И я бесконечно сочувствую своей Синей Бороде.

Я верю, что наша психика стремится преодолеть травмы и ставит нас в такие условия, чтобы мы эту травму изжили. Почти во всех предыдущих отношениях я была жертвой и многие важные решения я принимала из страха (страха остаться одной, страха сделать неправильный выбор, страха потерять возможности), но ни один предыдущий опыт не давал мне так ясно понять, что путь страха — это путь лжи.

Следом за этим разрывом отвалились все мои рабочие проекты, которые было бессмысленно продолжать, рушатся поверхностные отношения с неинтересными людьми, рушатся ценности, которые были привиты мне в детстве и с которыми я давно внутренне не согласна. Я больше не хочу бояться и не хочу врать. Потому что я — Лапа Ягуара, это — мой лес, и я не боюсь.

 

Можно сказать иначе даже. Есть взрослые, которые считают себя вправе решать за других. Да, есть также взрослые, которые это по отношению к себе позволяют, и даже могут требовать этого от другого. В данной ситуации у каждого ответственность только перед самим собой. Возлагать ответственность за свои действия на другого -- инфантилизм. Парадоксально, но порою даже люди совершившие насилие могут субъективно ощущать себя жертвой --"Я не хотел этого, но сделал". Подобное тоже имеет место быть.